Армия РФ всегда наступает по одной схеме, поэтому ВСУ могут приготовить ей "сюрприз". Интервью с израильским экспертом Шарпом

Российская оккупационная армия наступает в Украине более полутора лет, с осени 2023 года. Причем это наступление проходит по одной и той же схеме с небольшими отклонениями, как это было с попыткой наступления в Харьковской области. На сегодня главная оперативная цель врага – захват агломерации Славянск – Краматорск – Константиновка – Дружковка – Покровск. Захват областных центров, в том числе Сум и Харькова – желанная, но совершенно неосуществимая цель оккупанта.

Видео дня

Если страна-агрессор попытается атаковать Украину из Приднестровья, это может закончиться исчезновением этого анклава. А что с контрнаступлением ВСУ? Исходя из информации из открытых источников, на сегодня ресурсов для такого шага украинская армия не имеет, но имеется вероятность, что Генштаб преподнесет врагу "сюрприз", как это было с Курской областью.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал израильский военный обозреватель Давид Шарп.

– Аналитики Института изучения войны пришли к выводу, что в настоящее время российская оккупационная армия сконцентрирована на трех целях. Первая – оттеснить ВСУ от Белгородской области и подойти к Харькову на достаточное для ствольной артиллерии расстояние. Вторая – захватить оставшуюся часть Луганской области, продвинуться в восточную часть Харьковской области и окружить северную часть Донецкой области. Третья задача – попытаться продвинуться в Днепропетровскую область. Как вы оцениваете эти цели? Допускаете ли вы, что противник может ставить перед собой и другие цели?

– Цели можно поделить на глобальные – стратегически и оперативные – и локальные. Например, их важнейшая оперативная далеко идущая цель – это захват Донецкой области, в частности, агломерации Славянск – Краматорск – Константиновка – Дружковка. В этом контексте можно упоминать и Покровск. И мы видим, что большинство их действий в Донецкой области подчинены реализации именно этой цели.

Это попытка обойти Покровск и занять его, создать угрозы с флангов… То же самое касается и Константиновки – с севера, со стороны Лимана и Северска, в сторону Славянска и Краматорска. То есть это некий единый главный план. Конечно же, в стороне есть Новопавловка и элементы выхода к Днепропетровской области. Но, как мне кажется, это главная задача, и здесь сосредоточены главные усилия.

Что касается Харькова и Харьковской области, то тут я ничего сказать не могу. Здесь можно предполагать что угодно, но я предпочитаю предполагать не на ровном месте. Только когда они либо начнут какие-то действия. Например, чтобы выйти к Харькову на дистанцию пушечного выстрела – правда, пушки бывают разной дальности – нужно выступать в Харьковской области. То, что мы видели год назад – наступление в районе Волчанска небольшими силами – замерло. Боевые действия на этом участке продолжаются, но каких-то попыток расширить этот участок либо резко его углубить на данный момент не видно. Я не располагаю открытыми данными по поводу создания в этих местах группировки.

Что касается Сумской области, то мы слышали слова Путина о создании буферной зоны в приграничье. Что он имеет в виду, я не совсем понимаю. Возможно, речь идет о попытке создать буферную зону на узком участке, может быть, это прикрытие планов просто захватить эту территорию – я имею в виду Сумскую область возле Суджи, где шли бои. Но чтобы создать обширную буферную зону, нужно наступать на обширном участке фронта. Здесь мы пока ничего не видим – бои ведутся на довольно узком участке фронта.

Планы у Путина, по большому счету, есть глобальные, а есть и планы других степеней. В первую очередь не стоит забывать о Донецкой и Луганской областях. Это одна из конкретных географических целей, которые Путин в свое время озвучивал. Это то, что они называют "освобождением" "ДНР" и "ЛНР". И эти действия буквально на поверхности.

– Исходя из того, что вы сказали, опасность захвата областных центров, в частности тех, которые находятся недалеко от линии фронта – Сум, Харькова, Запорожья, Херсона – невелика?

– Мы говорим о краткосрочной и среднесрочной перспективах. Чтобы поставить задачу захватить тот же Харьков или Сумы, нужно задействовать очень значительную группировку, собрать ее и атаковать по соответствующим направлениям, которые релевантны для такого наступления.

Но, опираясь на открытые источники, мы не видим, что группировка такого рода создается. Несколько батальонов для того, чтобы продвинуться на коротком участке, – это совершенно не то. И раз такой группировки мы не видим, рассуждения об этом носят сугубо философский характер.

Я скажу больше: Россия наступает с осени 2023 года, уже более полутора лет. Наступает примерно по одной и той же схеме. Да, иногда есть какие-то неожиданности. Например, небольшое наступление в Харьковской области было пусть и не неожиданностью, но выходом за обычные рамки. В обычных рамках они давят, ищут слабые места, пытаются потихоньку продвинуться и добиться обрушения фронта на каких-то участках и далее продвинуться больше. Пример – Очеретино, Курахово, Селидово и так далее.

Чтобы большими силами наступать на областной центр, надо эти большие силы сосредоточить и действовать вопреки той логике, которую мы видим полтора года. Так что пока мы не видим группировок, это философский разговор. А вот проблем и их реальных усилий на других участках фронта и так хватает.

– Вопрос по поводу Приднестровья. В сентябре в Молдове пройдут парламентские выборы, на которые Кремль делает очень большую ставку. Допускаете ли вы сугубо теоретическую опасность того, что Кремль попытается убить двух зайцев – с одной стороны, расшатать внутреннюю ситуацию в Приднестровье накануне выборов, и с другой, использовать свою группировку, которую он имеет там, чтобы открыть новый фронт?

– По поводу желания Кремля манипулировать и иметь серьезное влияние внутри Молдовы, то этого отрицать нельзя. Но чисто прагматично, приземленно использовать то, что у них есть в Приднестровье, открыть второй фронт и атаковать Украину – это выглядит абсолютно нереалистичным и неразумным, потому что силы по всем меркам очень и очень слабые. Если они попытаются атаковать Украину, то это, скорее всего, приведет к концу Приднестровья как такового. Потому что прийти им на помощь Россия не может физически – они отрезаны, а их военный потенциал крайне невелик.

Обратите внимание, что когда только началась большая война, когда российские силы находились на правом берегу Днепра, тогда эти риски были выше, но и тогда приднестровцы не открыли огонь. Возможно, они ждали прихода российской армии к Одессе и так далее. То есть если бы война в буквальном смысле была проиграна, они бы вступили в бой.

Но в тот момент, когда российская армия очень далеко, они обречены в случае вступления в боевые действия. Исключать я бы ничего не стал, но это абсолютно противоречит логике. Если они даже в феврале-марте 2022 года сидели тихо, когда, казалось, перспективы больше, то сегодня, очевидно, что они могут потерять все, если пойдут на такой неразумный шаг.

– Российская оккупационная армия с 2014 года сумела оккупировать порядка пятой части территории Украины, при этом по риторике того же Трампа понятно, что Кремль подает это как невероятное достижение и заставляет верить в то, что Россия вот-вот победит. Как вы оцениваете перспективы контрнаступления ВСУ? Насколько логично было бы организовать хотя бы ограниченную по масштабам операцию в разгар переговорного процесса?

– Я не думаю, что Трамп верит, что Россия вот-вот победит. Оценка его и его окружения в том, что есть тенденция к тому, что Россия выигрывает войну. По крайней мере, он в это верит и считает, что перспективы Украины в этом плане хуже. Я уверен, что он не думает, что буквально за месяц, другой, третий Россия побеждает. Это противоречит фактам.

Что касается вопроса наступления, то успешное наступление всегда целесообразно. Но это желаемое, а нужно отталкиваться от возможностей и реалий. Сегодня необходимо исходить из того, что все последнее время многие месяцы Украина находится в стратегической обороне, причем с большим напряжением сил и далеко не всегда успешно, ведь противник продвигается – пусть медленно и с потерями. Эта оборона дается огромным напряжением ресурсов, которых не хватает, в том числе, чтобы закрыть многие проблематичные участки.

Чтобы наступать, ты должен иметь значительные ресурсы. Имеется в виду и количественный фактор, и качественный. Потому что, например, если ты подготовил резерв из свежемобилизованных, новую бригаду, которая по объективным причинам мало боеспособна даже в обороне, бросать ее в наступление – это самоубийство. В любом случае это успеха не принесет.

Теоретически я не могу исключать, что где-то командование ВСУ попытается относительно небольшими силами преподнести "сюрприз". В какой-то мере таким "сюрпризом" было наступление в Курской области в 2024 году. Однако то, к чему это наступление привело, вызывает вопросы.

Итак, главное – это наличие ресурсов. Если у тебя есть возможности для успешной наступательной операции, конечно, от нее отказываться нельзя. Но сегодня главная задача украинской армии без связи с переговорным процессом – как можно более успешная оборона. На что-то большее ресурсов, скорее всего, нет.